Империя в опасности

Генерального промоутера Формулы-1 Берни Экклстоуна обвинили во взяточничестве и махинациях при продаже прав на главную гоночную серию мира. Чтобы понять, что на самом деле сделал британский предприниматель, придется углубиться в историю многочисленных перепродаж коммерческих прав на «Королеву автоспорта».

Формула-1 в XX веке представляла собой довольно хаотичный по меркам бизнеса продукт: многие процессы внутри чемпионата вообще регулировались устными договоренностями. Собрать все фирмы, ведущие дела в «Королеве автоспорта», под одной крышей получилось в 1996 году – так образовалась компания SLEC. Основатель этого холдинга Берни Экклстоун назвал свое детище в честь теперь уже бывшей супруги – Славики (SL) Экклстоун (EC).

Новый холдинг получил контроль над всей коммерческой составляющей Формулы-1: отчислениями глобальных спонсоров, вступительными взносами стран-хозяек Гран-при и, разумеется, доходами от телетрансляций. Последняя статья представляла наиболее лакомый кусок для инвесторов – аудитория «Королевских гонок» расширялась, и телеканалы были готовы платить большие деньги за право показывать Гран-при.

Первым бизнесменом, решившимся вложиться в Формулу-1, стал Томас Хаффа. В 2000 году компания EM.TV, принадлежащая немецкому коммерсанту, приобрела внушительный пакет акций SLEC, но вскоре столкнулась с серьезными финансовыми затруднениями – в результате доля Томаса Хаффы через некоторое время оказалась в распоряжении другого человека: медиа-магната Лео Кирха.

Одной из главных идей Кирха было создание отдельного платного канала про Формулу-1. Коммерсант первым выпустил в эфир привычный современному болельщику радиообмен между боксами и гонщиком, а также обеспечил превосходное качество картинки. Для этого было закуплено дорогостоящее оборудование, а сами трансляции на канале Кирха, который в паддоке называли не иначе как Bernie TV, были на порядок лучше, чем «обычные».

При этом Формула-1 продолжала транслироваться по всему миру на бесплатных каналах, которые, в свою очередь, выкупали права у компаний Экклстоуна.

Своих клиентов Кирх хотел привлечь более качественным продуктом. Чтобы осуществить эту идею, Кирху потребовалось немало вложений. Практически сразу после сделки с EM.TV он довел свою долю в Формуле-1 до 58,3 процента. Но для выкупа контрольного пакета SLEC Лео понадобился кредит. Заем в размере 1,6 миллиарда евро был получен сразу в трех банках: Bayerische Landesbank, Lehman Brothers и JP Morgan Chase. В общей сложности Кирх потратил на Формулу-1 больше 2 миллиардов долларов.

Во многом Лео Кирх предвосхитил грядущий переход Формулы-1 на платное телевидение. В 2012 году гонки оказались на кабельных каналах в Великобритании и Италии, позднее к ним присоединилась Франция. Но в середине двухтысячных идея платить за право посмотреть Формулу-1 казалась зрителям абсурдной.

Идея с платным каналом себя не оправдала. Предприниматель, судя по всему, переоценил готовность болельщиков платить за более качественный показ Формулы-1 – подписчиков у дорогостоящего телевидения было не много. Затея провалилась, а сама корпорация Kirch Group 6 апреля 2002 года была объявлена банкротом. Причиной тому была не только Формула-1: полуторамиллиардный кредит финансовому благополучию империи явно не способствовал. И все же Кирх до последнего отказывался продавать свою долю в SLEC, считая ее самым ценным активом.

Тем не менее, когда медиа-империя окончательно рухнула, акции SLEC достались кредиторам Лео – тем самым немецким банкам, которые оплатили авантюру. Здесь-то и началось самое интересное.

Новым собственникам Формула-1 была не слишком нужна. Банки не созданы для того, чтобы управлять спортивными чемпионатами, и едва гоночная серия оказалось под контролем Bayerische Landesbank, Lehman Brothers и JP Morgan Chase, как те захотели избавиться от непрофильного актива. Ведущую роль в этом деле играл держатель блокирующего пакета акций банк Bayerische Landesbank, от имени которого действовал Герхард Грибковски. Оперативным управлением, в то же самое время, продолжал заниматься Берни Экклстоун.

Дальнейшие события в показаниях фигурантов дела разнятся.

Герхард Грибковски (справа)

Как функционирует CVC

Инвестфонд CVC (Citicorp Venture Capital) был основан американским банком Citicorp в 1981 году, но после реструктуризации 1993 года получил независимость. Поначалу компания принадлежала шестерым основателям, а сейчас у CVC около 70 совладельцев. Причем две трети фонда контролируют новые «дольщики».

Схема работы фонда простая: инвесторы отдают CVC средства в доверительное управление, а фонд в ответ обязуется грамотно вложить полученные деньги. Активы приносят от 7 до 41 процента прибыли. 13-процентный внутренний коэффициент рентабельности считается хорошим показателем – именно столько зарабатывает один из бенефициаров CVC, Пенсионный фонд США для госслужащих. Для сравнения, Формула-1 ежегодно приносит американским пенсионерам 17 процентов – то есть вложения в «Королевские гонки» настолько выгодны, что генерируемой выручкой можно компенсировать менее удачные инвестиции.

Приятным бонусом для CVC служит оговорка, согласно которой ни один из миноритарных совладельцев Формулы-1 не вправе избавиться от своей доли без санкции держателя блокирующего пакета. На практике это означает, что CVC навязывает себя в качестве брокера при любой перепродаже акций – и получает за это ощутимое вознаграждение. Иными словами, CVC умудряется зарабатывать даже на тех акциях, которые ему не принадлежат.

По версии Берни Экклстоуна, остававшегося владельцем четверти холдинга SLEC, крупнейший акционер – банки – оказался не в состоянии самостоятельно найти покупателя на Формулу-1. В итоге его привел сам Берни. В 2005 году выкупить пакет акций у немецких финансистов согласился инвестиционный фонд CVC Capital Partners. Покупатель Экклстоуна предложил 756 миллионов долларов за 48,2 процента акций Bayerische Landesbank, и банк согласился. При этом Экклстоуну заплатили за посреднические услуги 41 миллион евро.

По версии самого Берни, других компаний, желавших избавить банки от проблемного актива, не было. Но, судя по всему, это не так: еще один претендент напомнил о себе в ноябре 2012 года. Американская компания Bluewaters Communications опровергла слова Экклстоуна, заявив, что в 2005 году была готова перебить любое предложение конкурентов по акциям холдинга SLEC на десять процентов, но получила отказ от Берни. После обнародования этих обвинений сам Экклстоун заявил (барабанная дробь), что в первый раз слышит об американской конторе. Разумеется, то же самое относится и к их гипотетическому предложению о покупке прав на чемпионат мира.

Теперь Bluewaters Communications требует от генерального промоутера Формулы-1 компенсацию: 650 миллионов долларов упущенной выгоды. Иск в нью-йоркский суд уже подан. Правда, примет ли суд это дело к рассмотрению, пока неясно: Экклстоун убежден, что описываемые события не подпадают под американскую юрисдикцию, так как ни одна из обвиняемых компаний не зарегистрирована в США.

Противники Экклстоуна уверены, что он лоббировал интересы CVC. И они даже знают почему: руководство этого фонда якобы пообещало Берни, что тот сохранит пост главы Формулы-1 в среднесрочной перспективе, а они не будут вмешиваться в вопросы управления чемпионатом. Все, в чем был заинтересован CVC – получение своего процента от доходов чемпионата. В их действиях есть логика: в руководстве CVC вряд ли бы нашелся человек, способный столь же эффективно управлять Формулой-1, как Берни Экклстоун.

Не исключено, что такого человека вообще не существует.

Судя по всему, в ответ на гарантии сохранения должности управленца британец обязался обеспечить как можно более выгодные для CVC условия сделки. В результате актив, на который когда-то Лео Кирх потратил более 2 миллиардов евро, был оценен в 756 миллионов долларов. И сделка состоялась.

Дело-прилипала

После начала разбирательств в игру вступила компания Constantin Medien AG, сформировавшаяся на осколках развалившейся EM.TV. Эта фирма тоже подала на Экклстоуна в суд за намеренное занижение стоимости Формулы-1. Как выяснилось, если бы доля банка Bayern в холдинге SLEC оказались дороже 1 миллиарда долларов, 10 процентов от суммы сделки достались бы Constantin Medien – а это минимум 100 миллионов. Именно столько немцы надеются взыскать с Берни Экклстоуна.

Главные неприятности начались после того, как Герхард Грибковски попытался обналичить несколько миллионов долларов, оказавшихся на его австрийских счетах. Немецкую прокуратуру заинтересовало происхождение этих денег: так началось большое расследование.

Прокуроры земли Бавария выяснили, что вскоре после продажи Формулы-1 в 2006 году Грибковски получил 44 миллиона долларов. Поняв, что дело плохо, Герхард пошел на сделку со следствием: банкир признался, что эти деньги ему передал не кто иной, как Берни Экклстоун. Согласно показаниям Грибковски, вознаграждение он получил за два поступка. Во-первых, немец не протестовал против цены, назначенной фондом CVC, сообщив совету директоров Bayerische Landesbank, что именно столько и стоят акции SLEC. Во-вторых, банкир гарантировал Берни, что Формула-1 достанется нужному покупателю – то есть, клиенту Экклстоуна.

Только после начала разбирательства в Bayerische Landesbank инициировали собственное расследование, которое показало, что имевшиеся акции SLEC действительно можно было продать как минимум на 350 миллионов дороже. А ведь банк еще и приплатил Экклстоуну за «выгодное» предложение.

Теперь Bayern требует не только вернуть 41-миллионную комиссию, но и компенсировать упущенную выгоду – в общей сложности банк настаивает на компенсации 400 миллионов долларов. Экклстоун платить отказывается и настаивает, что никаких «более выгодных» предложений не было. Ситуацию осложняет еще одно скользкое обстоятельство. Раскаяние Грибковски вынудило Берни признать факт денежного перевода. Экклстоун еще прошлым летом рассказал прессе, что действительно заплатил бывшему компаньону – несмотря на то, что сначала все обвинения отрицал. Вот только назвать крупный денежный перевод «взяткой» британец категорически отказывается.

По словам Экклстоуна, деньги, уплаченные им Грибковски, никакого отношения к сделке по продаже Формулы 1 не имеют. Британец настаивает, что имел место обычный шантаж. Причем, не связанный с Формулой-1: Герхард, якобы, намекнул ему, что может позвонить в налоговое управление Её величества и рассказать, что Берни де-факто управляет активами семейного траста Bambino Holdings. Этот траст Экклстоун создал для своих дочерей: предприниматель может закачивать в него деньги, но выгодоприобретателями являются исключительно дети магната – Тамара и Петра. При этом Bambino может инвестировать получаемые доходы – в том числе в Формулу-1.

По закону Экклстоун имеет право распоряжаться делами семейного траста, но в этом случае со всех доходов нужно платить налоги. Если же учредитель не вмешивается в дела фонда, то траст от налогов освобождается. В случае с Bambino в документах фигурирует второй вариант. И если бы информация Грибковски подтвердилась, Экклстоуну грозили бы долгие разбирательства и финансовые убытки. «Мои юристы посоветовали мне просто заплатить, – заявил Берни, добавив, что в отношении Bambino действовал строго в рамках закона. – Я стал жертвой хитроумного вымогательства».

Как на самом деле управляется Bambino Holdings, никто не знает. Но чтобы не провоцировать многолетние проверки налоговых органов Великобритании и не навлекать подозрения на семейный фонд, предприниматель добровольно «одолжил» (это слова Берни) Грибковски 44 миллиона долларов. А потом… не стал настаивать на возврате долга. Сам Герхард в суде озвучил другую версию – о том, что деньги были перечислены все-таки за его помощь при продаже Формулы-1.

Именно из-за этого признания Грибковски сейчас сидит в тюрьме.

Человек, якобы получивший от Берни взятку, отбывает срок – в 2012 году Грибковски приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы. Сам Экклстоун при этом остается на свободе – у следователей до сих пор не хватает оснований даже для возбуждения против него уголовного дела. А ведь свидетельства против Экклстоуна собирают уже в нескольких странах.

Вся эта история так и осталась бы тайной, если бы не дотошные прокуроры земли Бавария. Банк Bayerische Landesbank, считающийся потерпевшим при сомнительной перепродаже, принадлежит правительству Баварии. Если максимально упростить суть претензий к Берни, то его обвиняют в том, что он лишил денег немецких налогоплательщиков. В уголовном кодексе Германии для этого даже есть специальная статья, по которой подкуп госслужащего карается сильнее, чем любое другое проявление коррупции.

В данный момент самому Экклстоуну принадлежит всего 5,3 процента акций Формулы-1. Семейному трасту Bambino – еще 8,5 процента (но мы помним: Берни здесь совершенно не при чем). Остальные акции распределены между различными группами инвесторов, крупнейшим из которых остается CVC: сейчас на счету этой компании 35 процентов.

На пути между реальными владельцами и самой Формулой-1 стоит длинный барьер из фирм, зарегистрированных на британском острове Джерси и в Люксембурге – обычно эти места именуют оффшорными зонами. Компании непрерывно меняются полномочиями, создаются, ликвидируются и одалживают друг другу деньги. Броуновское движение фирм Экклстоуна пока что позволяет запутывать баварских прокуроров, но, зная настойчивость немецких блюстителей закона, можно предположить: рано или поздно следователи поймут, к какому подразделению необходимо предъявлять претензии.

Первую атаку Экклстоун уже отбил. Когда прокуроров заинтересовала компания Petara, служившая промежуточным звеном между Formula One Administration и Formula One Management (все они входят в состав SLEC), Берни быстренько организовал исчезновение этой фирмы.

Предсказать, как сложатся следующие эпизоды, пока невозможно. Ведь у мистера Экклстоуна наверняка припасено еще несколько козырей в рукаве.

Источник: motor.ru

Теги: берни, экклстоуна, экклстоун, грибковски