«Бразильский волшебник» ушел от нас два десятилетия назад

Сергей ИВАНОВ

Время летит быстро. Кажется, первое мая 1994 года было совсем недавно – помнятся все подробности этого дня. Но многие нынешние участники чемпионата мира на вопрос об этом дне отвечают, что были слишком малы для того, чтобы что-то понимать в Формуле-1 и смотреть трансляцию гонки.  Вот тогда-то и осознаешь масштаб пройденной дороги.

McLaren стал главной командой в жизни Сенны - именно здесь он завоевал все три чемпионских титула

В тот роковой уик-энд даже в Москве чувствовалось, что какая-то черная туча ожидания беды повисла над трассой Гран При Сан-Марино. Страшная авария Рубенса Баррикелло, после которой он оказался в госпитале,  напряжения не сняла. Казалось, роковое событие случилось в субботу, когда разбился австрийский пилот Роланд Ратценбергер. Его Simtek (команда проводила дебютный сезон в Формуле-1)  был слишком плохо сделан – на высокой скорости у него отвалилось антикрыло. Болид врезался в стену, новичок Формулы-1, проводивший свой третий Гран При, погиб. Но это было еще не все… 

Предчувствие беды можно объяснять мистикой. А можно – тем состоянием Формулы-1, в котором Королева автоспорта тогда находилась. До 1994 года шел бурный технический прогресс, развитие электронных «помощников» пилотов вроде активной подвески – и болиды совершенствовались в расчете на участие в управлении этих электронных систем. Скорости росли быстро, и в попытке помешать этому FIA ввела несколько ограничений, в том числе уменьшила ширину шин – активная электроника позволяла сделать это без ущерба для управляемости машины. А в канун сезона 1994 года все электронные системы были поставлены вне закона. Все машины того рокового чемпионата были мощными, но плохо управляемыми монстрами. Исключение было одно – Benetton, восходящая звезда которого Михаэль Шумахер одержал две победы и стал лидером чемпионата. Во время тренировок в Имоле Сенна ходил в повороты трассы слушать, как Шумахер переключает передачи – он хотел понять, как тому удается ехать настолько быстро. Тогда довольно много говорили о запрещенных электронных устройствах, которые Benetton якобы нелегально использует. И даже обвиняли в этом Михаэля, который уж точно был не при чем и просто делал свою работу, как и любой из выходящих на старт. К тому же Benetton B194 и в аэродинамическом плане сильно отличался от других машин – и уже через несколько лет все болиды стали на него похожи. 

Да и не в том было дело, что Benetton ехал слишком быстро. В то время процесс создания шасси для Формулы-1 был еще во многом интуитивным. Не только сделанный «на коленке» Simtek, погубивший Ратценбергера, был плохой машиной. Williams FW16, который получил в свое распоряжение Айртон Сенна, был сконструирован с грубыми ошибками. Это недавно признал и Эйдриан Ньюи, работавший тогда в команде Williams. Скорость у машины была, но проблемы с управляемостью перечеркивали преимущества мощного мотора Renault. А ведь «бразильский волшебник» переходил в команду, которая два чемпионата подряд выиграла с подавляющим преимуществом!

Перейдя в Williams, Сенна надеялся открыть новую победную страницу своей биографии

Нервное поведение всех тогдашних машин было видно даже по картинке на телеэкране. А автодром, на котором проходил Гран При Сан-Марино, не отвечал современным требованиям безопасности. Достаточно сказать, что в роковом повороте Тамбурелло, где неоднократно случались аварии, так и не положили защитного барьера из покрышек. А ведь о необходимости этого говорили несколько лет подряд! Один раз, в 1989 году, здесь чуть не оборвалась жизнь Герхарда Бергера, чья Ferrari врезалась в стену и загорелась. Как потом выяснилось, в 1994 году и полоса безопасности была устроена неправильно, она была насыпана слишком низко. Подскочивший на поребрике болид, практически не задевая гравий, летел над ним прямиком в бетонную стену…

Конечно, тогда мы не знали таких подробностей, но скверный характер Имолы был хорошо известен. Сохранялось ощущение опасности от того, что пилоты на плохо управляемых машинах поедут по опасной трассе, на которой только что погиб гонщик. Эта гонка вообще не должна была состояться! По итальянским законам, спортивное мероприятие, на котором погиб человек, останавливается до окончания полицейского расследования. Роланд Ратценбергер был мертв уже на трассе, хотя в вертолете и проводились реанимационные мероприятия – но они были бессмысленны и безрезультатны. Квалификацию следовало остановить, а гонку отменить.

Сильверстоун, 1991 год, Герхард Бергер и Айртон Сенна - товарищи по команде. За два года до того, как был сделан этот снимок, Бергер чуть не погиб в том самом повороте Тамбурелло, где спустя еще три года оборвется жизнь Сенны

Но о гибели австрийского гонщика уже на автодроме тогда не узнал никто, кроме врачей FIA, персонала трассы и судей – то есть тех, кто прямо или косвенно зависит от лиц, заинтересованных в проведении гонки. Единственным независимым человеком, до которого эта информация могла дойти, был именно Сенна. Авторитет Айртона был настолько высок, что ему не смог отказать водитель одной из машин безопасности, направлявшихся к месту аварии. Возможно, Сенна и узнал о смерти Ратценбергера прямо на трассе. Мог ли он настаивать на отмене гонки? Мог, но тогда это был бы не Айртон Сенна. Не в его характере был такой поступок. Независимый бразилец, много раз ругавшийся со спортивными чиновниками и даже подвергавшийся санкциям из-за своей борьбы за справедливость, вряд ли стал бы требовать отмены гонки. Гонки были для него смыслом жизни! Он не мог сделать ничего, что нанесло бы вред Формуле-1.  

Вместо этого он после квалификации еще раз обошел трассу с представителями руководства автодрома и указал на опасные места. Выговор за незаконное  появление у места аварии дирекция трассы Сенне объявить успела. А вот хоть как-то обезопасить проблемные точки, в том числе и Тамбурелло – не смогла или не захотела.

Мог ли Айртон отказаться от старта в воскресенье, увидев, что почти ничего для улучшения безопасности трассы не сделано? Мог. Но вместо этого он вышел на старт гонки в комбинезоне, в рукав которого запрятал флаг. В те годы пилотам позволяли больше вольностей, и были нередки случаи, когда после финиша победившие гонщики ехали круг почета с флагом своей родины. Айртон надеялся на победу, первую в том неудачно начавшемся для него сезоне. Но он взял с собой не бразильский флаг, а австрийский. Свою победу Сенна надеялся посвятить погибшему Ратценбергеру.

Он сделал все, что от него зависело, чтобы этой победы добиться. В момент, когда его Williams сорвало с траектории в повороте Тамбурелло, Айртон лидировал, оставив позади Шумахера, с которым не мог конкурировать на двух первых этапах того чемпионата. Все кончилось за какие-то секунды – все попытки подоспевших врачей спасти Айртона оказались безрезультатными. Его сердце, остановившееся и на трассе, и потом, еще раз, в медицинском вертолете, всякий раз удавалось запустить снова. Но мозг Айртона был слишком сильно поврежден, и в госпитале врачи спустя некоторое время отключили его от аппаратов, поддерживающих жизнь тела. Мир узнал о смерти одного из лучших пилотов Формулы-1 за всю историю существования этого вида спорта.

Год спустя Формула-1 вернулась в Имолу. Тамбурелло был перестроен – появилась петля, заставлявшая гонщиков радикально снимать скорость. А вдоль стены, в которую уже никто не мог улететь даже специально, теперь уложили защитный барьер. Как часто люди исправляют ошибки уже после того, как увидели их роковые последствия… И даже телекамеры переставили, чтобы картинка ничем не напоминала зрителям о случившейся трагедии. Но реконструкция не спасла Имолу – автодром вскоре выпал из числа трасс, принимающих чемпионат мира. А к мемориалу в повороте Тамбурелло все эти годы несут цветы, как несли в тот день 1994 года к бразильскому посольству в Москве.  

Сенна на вершине славы. Гран При Бразилии, 1991 год, Рон Деннис на стартовой решетке возле машины лидера своей команды. Эту гонку, несмотря на барахлившую коробку передач, Сенна выиграет - как и весь чемпионат. Но это будет последний победный чемпионат в его жизни

Гонки – не война, на которой не обойтись без жертв и кто-то обязательно должен отдать жизнь за своих товарищей. Но получилось так, что Сенна и Ратценбергер отдали свои жизни за то, чтобы Формула-1 стряхнула с себя шлейф комфортной самоуспокоенности и вплотную занялась проблемами безопасности. За прошедшие с момента их гибели двадцать лет именно безопасность стала фетишем чемпионата мира. Конечно, любой автоспорт продолжает оставаться опасным, о чем честно предупреждают даже зрителей соответствующей надписью на билетах. Но за эти два десятка лет на этапах чемпионата мира никто не погиб. А аварий, в том числе тяжелейших, было немало. Многие из гонщиков, которые сейчас живы, обязаны этим Айртону и Роланду.

Ратценбергер не был звездой автоспорта. Но он был классным пилотом и счастливым человеком, исполнившим мечту своей жизни – пробившимся в Формулу-1. Сенна был любимцем миллионов. Он завоевал три чемпионских титула, находился в расцвете сил и был убежден, что главные победы в его жизни впереди. Остается только предполагать, какой была бы история автогонок с его участием. Какие великие гонки могли состояться, какую потрясающую Формулу-1 мы не увидели в девяностых…

(Окончание следует)

Источник: auto-sport.ru

Теги: сенна, айртон, тамбурелло, жизни